Женщины в зоне АТО больше мужчин страдают от давления и притеснений. Вдобавок им психологически труднее — из-за невозможности изменить ситуа-цию. Женщины в зоне АТО страдают от давления и притеснений. Вдобавок им психологически труднее — из-за невозможности изменить ситуацию.

Вопреки расхожему мнению, что война — не женское дело, последствия вооруженных конфликтов сказываются на всех вольных и невольных участниках противостояния. На женщинах, возможно, даже сильнее, чем на мужчинах. В первую очередь это касается тех, кто остался без крова и средств к существованию. Это хорошо известно волонтерам и социальным работникам. А вот государство с помощью не спешит.

В ТЮРЬМЕ ПОД ОБСТРЕЛОМ

В местах лишения свободы на неподконтрольных территориях женщины подвергаются пыткам и жестокому обращению. Юлия — одна из бывших заключенных Исправительной колонии №127 в Снежном. После освобождения она рассказала правозащитникам об условиях содержания и обращении персонала с заключенными.

“Долгое время туалет был на улице, в помещении его обустроили лишь недавно. Из-за обстрелов с середины июля до конца августа [ 2014 года] мы полтора месяца сидели в подвале — побросали одеяла и матрацы на бетонный пол и спали на них. Еду носили девочки из столовой — у них там тоже был свой подвал. От артобстрелов тогда никто не пострадал”, — сообщила она. По словам бывшей узницы Снежнянской колонии, с началом войны заключенных заставляли работать по 18 часов. Отдыхать почти не давали, и многие теряли сознание от изнеможения и усталости. Таких относили в медсанчасть, меряли давление, давали таблетки и отправляли обратно на работу — шить обмундирование и бронежилеты для “ДНР” или разгребать завалы после обстрелов.

“Одна девочка работала на промке, потом ее перевели в 15-ю бригаду, которая занимается перебором мусорного стекла. Работают голыми руками. Там есть иголки от шприцев, мелкие осколки, у многих потом руки гниют. Она написала отказ от такой работы и ее посадили в ДИЗО [дисциплинарный изолятор] на 10 суток, где температура была -2 °С. Потом вышла и начала работать”, — вспоминает бывшая заключенная колонии в “ДНР”. Женщины не получали достаточной медицинской помощи и лекарств, в частности, это касалось антиретровирусных препаратов, которые прописывают ВИЧ-инфицированным. Курс лечения этими препаратами прерывать нельзя. На практике, по словам бывшей заключенной, медикаменты отсутствовали по нескольку дней.

“Был случай, когда у [больной] девочки была температура неделю, а врачи не приходили из-за праздников. Когда же врачи пришли, то ее привели в санчасть, чтобы поставить капельницу… Сами заключенные ставили. Через 10 секунд она начала задыхаться и умерла. Врачи нам сказали, что она умерла от СПИДа и сифилиса”, — рассказывает Юлия.

Что касается оплаты труда, то остаток зарплаты после всех вычетов может составлять всего 5–20 грн в месяц. Самая большая зарплата, как утверждают бывшие заключенные, была 50 грн. На эти зарплаты узницы покупали моющие средства для всего отделения, а деньги, которые присылали родственники, половинились в пользу зоны.

“За неделю до освобождения меня заставили написать бумагу, что я не нуждаюсь в деньгах на дорогу, хотя на личном счете полагающиеся мне деньги были. После освобождения я добиралась домой за счет родителей. Паспорт отдали, еще была справка об освобождении”, — вспоминает Юлия. Кстати, стандартная такса за поощрение, необходимое для УДО — условно-досрочного освобождения, — 2.500 грн. Заключенных исправительных колоний используют не только в качестве бесплатной рабочей силы, но и вымогают у них деньги за нормальное содержание или досрочное освобождение, положенное по закону.

ПРИЮТЫ, ТУБЕРКУЛЕЗ И ВИЧ

Когда началась война, Оксана с четырьмя детьми в возрасте 1,2 года, 4, 6 и 7 лет жила в Енакиеве. Женщина находилась на амбулаторном лечении в связи с ВИЧ и туберкулезом, принимала медикаменты под наблюдением врача. Во время одной из отлучек к врачу соседи сообщили в комендатуру “ДНР”, что дети Оксаны остались одни, без присмотра.

По словам социальных работников, к Оксане домой приехали вооруженные люди с отличительными знаками “ДНР”, оскорбляли и избивали ее. “Когда им стало известно, что Оксана ВИЧ-позитивная и больна туберкулезом, то детей насильно забрали”, — рассказывает Корреспонденту специалист социальной службы.

При этом детей разделили. Затем младшую дочь вместе с детьми из приюта Макеевки эвакуировали в Краматорск — на территорию Украины. Трое старших детей остались в Енакиеве. Енакиевский приют Рябинка оказался на линии огня, а в соседние жилые дома часто попадали снаряды. Соцработники решили эвакуировать женщину с детьми с неподконтрольной Украине территории, но Оксана не получала в последние месяцы никаких выплат, у нее попросту не было денег на дорогу. В конце концов, сотрудники социальной службы скинулись, оплатили переезд детей и матери в безопасное место. Без паспорта — его удалось восстановить позже — семья жила в помещении кризисного центра Країна вільних людей, но по истечении трех месяцев Оксане пришлось снова расстаться со своими детьми — женщина не имела жилья. Сейчас, по словам волонтеров, Оксана навещает их в приюте и мечтает о сносном жилье, где сможет жить вместе с семьей.

ПЛАТКИ ДЛЯ КАДЫРОВЦЕВ

Журналистка и писательница Алена Степова родом из Луганской области. Она покинула зону АТО из-за угроз пророссийских сепаратистов, но постоянно следит за событиями в “ЛНР”. “На Донбассе в большинстве случаев довольно специфическое отношение к правам человека. Например, мало кто воспринимает комендантский час как ограничение свободы, — рассказывает Степова. — Когда у нас в селе находились кадыровцы и сербы, женщины носили длинные юбки, блузки с длинным рукавом, платки, закрывали лица, а девочкам прятали длинные волосы. Но нас не заставляли — мы сами знали, что так безопаснее. Увидели кадыровцев и поняли, что так можно выжить”.

Кроме этого, безопасности жителей неподконтрольных территорий, по мнению Степовой, угрожает низкий профессионализм врачей и, как следствие, высокая смертность среди больных. Такая проблема существовала в маленьких населенных пунктах и до войны, но с началом боевых действий она обострилась, ведь многие врачи-профессионалы уехали. Степова располагает данными о росте смертности женщин во время родов на неподконтрольных территориях и катастрофическом состоянии здравоохранения в так называемых республиках. Также согласно наблюдениям журналистки среди женщин в “ЛНР” распространился алкоголизм. “Проституция там не считается нарушением прав женщин — это просто шанс выжить и рекреационная помощь “ополченцам”, — говорит она. Эксперты подтверждают, что заниматься оказанием секс-услуг часто побуждает необходимость выжить в сложнейшей экономической ситуации. Причем это касается как оккупированной, так и украинской территории, особенно прифронтовой зоны.

ТРАНСФОРМИРОВАВШАЯСЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Женщины в прифронтовой зоне, которые больше других страдают от боевых действий, не одобряют идеи военного освобождения Донбасса. В то же время они мечтают о перемирии и окончании противостояния. Так считает Дарья Попова, автор статьи “Война, национализм и женский вопрос”. Этот вывод Попова делает из исследования Нины Потарской и Оксаны Дутчак, авторок исследования “Война и трансформация повседневности: женский взгляд”, в основу которого легли 20 интервью с жительницами подконтрольных и неподконтрольных территорий восточной Украины.

Среди прочего, исследование дает представление о стратегиях выживания женщин в условиях войны, а также об отношении опрошенных к вооруженному противостоянию.

Из ответов респонденток становится очевидным, что их жизнь делится на до и после войны. Мирное время, вопреки ожиданиям, не идеализируется опрошенными, но было связано с конкретными планами на будущее, которые перечеркнула война. Иными словами, боевые действия вынуждают женщин, на чьих плечах лежит груз ответственности за детей и семью вообще, мыслить в жестко практичных рамках. Некоторые респондентки, по мнению авторов исследования, говорят о своих проблемах в контексте традиционной для украинского общества гендерной реальности. Типичные женские роли создают дополнительное давление на женщину в виде тревог и хлопот, связанных с супругами, партнерами и детьми. “Я люблю аскетизм и мне хватит любых денег, то есть я могу на очень маленькие деньги жить. Но у меня есть сынок, и это, конечно, сложно игнорировать”, — говорит одна из опрошенных. Проблемы женщин по обе стороны фронта одинаковы, хотя на неподконтрольных территориях они, согласно исследованию, имеют катастрофический характер. В первую очередь это касается безработицы и отсутствия денег, роста цен, дефицита товаров первой необходимости. Эти проблемы вызваны как блокадой “ЛДНР” со стороны Украины, так и приостановкой выплат пенсий и пособий украинским гражданам, которые живут на неподконтрольных территориях.

Самопровозглашенная власть также блокирует поставки медикаментов, что создает значительные сложности для самых бедных и незащищенных слоев населения. Цены на необходимые лекарства на черном рынке очень высокие. “У меня три пенсионера, которые семь месяцев не получали пенсию от Украины. Цены ужасные, просто неадекватные. Вот куда ни пойдешь, нет элементарного, а если и есть — цены невозможно высокие. Только хлеб и проезд имеют адекватную стоимость”, — рассказывает жительница Донецка. Для многих женщин война принесла страх за своих сыновей и мужей из-за возможной мобилизации на фронт, где те могут погибнуть, получить ранения или попасть в плен. Они высказываются об атмосфере вражды и взаимной ненависти: “Какая непримиримость! Я просто не понимаю, как… как это привести теперь в норму? Вот это меня очень беспокоит. Мне психологически очень страшно, что есть люди, которые… ненавидят. Вот эта ненависть, она же может в какой-то момент ребенка моего захлестнуть”.

ВОЙНА, НЕ МИР

Вообще, многие опрошенные жительницы восточной Украины не понимают требований воюющих сторон и жалеют людей, которые вовлечены в боевые действия с обеих сторон. Некоторые из респонденток уверены, что войну начали политики, а страдают от нее простые люди.

“Это не моя война, и я не могу понять, что это за стороны… Какая-то обида и за одних, и за других, очень жаль, что мальчишки погибают, я не вижу смысла в этом. Я считаю, что нужно все мирным путем решать”, — говорит жительница Донецка.

Война и выживание по обе стороны фронта усилили уже существующее женское неравенство и добавили новые, специфические формы дискриминации. Эти процессы лишь фиксируются, но не решаются — в условиях боевых действий обществу не до подобных проблем.

Никита Пидгора, medium.com

You have no rights to post comments