Попытки выделить некий «геном нации» абсолютно бессмысленны, убежден социолог Леонтий Бызов.

«Коренными русскими» могут считать себя лишь 16,2% россиян. К такому выводу пришли ученые российской компании, которая занимается генетическими исследованиями и диагностикой ДНК. Они изучили ДНК-тесты добровольцев со всей страны, обратившихся в медико-генетический центр для определения собственного происхождения. И оказалось, что этнический портрет среднестатистического россиянина, мягко говоря, не слишком соответствует общепринятому представлению.

О том, почему так произошло, в интервью «Росбалту» рассказал ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов.

— Леонтий Георгиевич, генетики обнаружили, что в геноме участников эксперимента содержатся фрагменты, унаследованные от представителей 36 этнических групп. В том числе, например, украинцев и белорусов (19,2%), финнов (13%), венгров (6,3%) и еще много кого, вплоть до африканцев и индейцев. А у вас, как у социолога, какие данные на этот счет?

— Русские как нация никогда не самоопределялись по этническому принципу. И я вообще не очень понимаю, что значит «этнические русские».

Российская империя была гигантским плавильным котлом. Поэтому проведение четкой этнической границы между русскими и, например, мордвинами, чувашами или кем-то еще изначально представляется делом чрезвычайно сложным и неубедительным. И вообще есть большие сомнения, что в принципе может существовать какой-то геном нации — это уже попахивает гитлеровской «чистотой расы».

Если вспомнить историю, то в России этнический фактор никогда не стоял на первом месте. И даже Пушкин был, можно сказать, более русским, чем подавляющее большинство русских людей в его эпоху — хотя по крови являлся арапом, эфиопом. То же касается и очень многих других известных личностей: Достоевский, скажем, имел польские крови, Блок — немецкое происхождение… В нашей стране всегда было и есть огромное количество «полукровок» и людей русской культуры, не являющихся при этом этническими русскими в строгом смысле слова. Да и, собственно говоря, по той практике, которая исторически сложилась, этническая принадлежность не имела и не имеет существенного значения. Вспомним, что многие наши цари были немцами по крови на 99%.

— А чем вообще определяется национальность?

— Самим человеком и его культурой — это, в первую очередь, форма самоидентичности. А идентичность — вещь социокультурная, но никак не биологическая. И что такое «коренные» — тоже вопрос. Ведь на территории России всегда проживали не только русские. Да и они впитали в себя гены множества, к примеру, финно-угорских народов — вепсов, ингерманландцев и пр.

Когда говорят об «истинно русских», то чаще всего вспоминают поморов, потому что Поморье стало единственным заповедным краем во всей России, который не завоевывал враг, где не было татарских вторжений, и где русский этнический генотип вроде бы сохранился в неприкосновенности. Но, с другой стороны, сводить «коренную русскую нацию» к поморам тоже нельзя, поскольку это всего лишь один из субэтносов.

Русский суперэтнос сформировался из огромного числа ручейков и потоков, поэтому делить людей на коренных и не коренных, с той этнической примесью или этой, попросту неразумно.

— Генетики считают коренным народ, который населял конкретный регион в трех—четырех поколениях. Насколько это суждение справедливо?

— Об этом, может быть, имело смысл говорить, пока была жива русская община, которая существовала более-менее изолированно столетиями, ни с кем особо не смешиваясь. Но XX век внес очень большие коррективы: десятки миллионов людей переселились в города. И что, тех горожан в первом или втором поколении теперь надо считать не коренными, а записывать в таковые только жителей общины, от которой сейчас почти ничего не осталось? Мне кажется, это было бы опрометчиво.

— Издавна ведутся споры, кто мы — скифы-азиаты «с раскосыми и жадными очами» или европейцы. И действительно, кто — по той же ДНК-класификации?

— В последние годы быть европейцами у нас стало немодно. Но из этого ничего не следует. Поскольку русский народ на протяжении веков был расколот: в нем сосуществовали европейская дворянская культура и общинная субкультура, где «европы» было гораздо меньше. И какую из них теперь прикажете считать по-настоящему русской, а какую — нет?

Русский народ — крайне непростой, и в этом есть свои недостатки и преимущества. Наше общество очень сложно устроено, и именно поэтому, в частности, мы не можем создать модель государственности, которая обеспечивала бы нам устойчивые позиции в XXI веке. В России до сих пор слишком много институтов архаического устройства, которое тянется шлейфом из глубины веков. И происходит это из-за социальной и территориальной разорванности народа. С другой стороны, такая разорванность сильно обогатила русскую культуру, потому что две крупные ветви самосознания — крестьянская и дворянская — дополнили друг друга, создав смысловое целое.

Наша беда в том, что из-за катаклизмов XX столетия мы слишком далеко ушли от своих исторических корней. И сколько бы сегодня ни говорили про духовные скрепы, их от этого больше не становится. Нынешнее поколение россиян очень мало ориентировано на историю. Конечно, есть исключения, но поколение, родившееся после 1991 года, совсем не похоже на тех людей, которые выросли в советскую эпоху. И такая беспочвенность, неукорененность современной генерации русских свидетельствует о том, что мы непрочно стоим и в Европе, и в Азии.

Вместе с тем, и массовая, и высокая русская культура почти на 100% являются европейскими. А вот есть ли у нас азиатская высокая культура, я очень сильно сомневаюсь. Напротив, представители Китая и Вьетнама, например, сейчас активно осваивают русское искусство, нашу музыку, литературу, театр и кино — в гораздо большей степени, нежели мы вообще обращаем внимание на образцы культуры этих стран. Поэтому мне кажется, что мы уж точно не Азия. А Европа — постольку-поскольку.

— Не так давно вы отстаивали теорию «новой русской нации». Что имелось в виду?

— Я несколько пересмотрел ее. Но, тем не менее, считаю, что прежние механизмы идентичности, которые были характерны сначала для русской общины, а потом и для людей советской эпохи, почти утратили свою функцию — хотя мои коллеги-социологи и продолжают говорить о генотипе советского человека. Однако большинство наших проблем происходят совсем не от того, что мы сохранили от этого самого человека слишком много, а, скорее, из-за нашей беспочвенности. Молодые поколения живут так, будто они только вчера родились и не обременены никаким прошлым, — в отличие от той же Европы, которая считает себя континентом священных камней и очень ценит всю свою историю.

Мы вроде как тоже время от времени вспоминаем о славном пути своих предков и пращуров. Но посмотрите, во что превратились наши города, — и никого, кроме горстки охранителей исторических памятников, это особенно не интересует. Уничтожение бесценной архитектуры чаще всего воспринимается как дело само собой разумеющееся… На русском Севере умерли многие деревни, от деревянных церквей, которым нет цены, остались лишь остовы. Кто-нибудь проводит митинги и подписывает петиции в их защиту? В «нулевые» на страну пролился золотой нефтяной дождь, с помощью которого можно было восстановить все наше наследие. А мы вбухивали огромные деньги в парадные заведения — и, по большей части, все.

Поэтому есть основания утверждать, что новая русская нация — это люди, выросшие в постсоветские времена, которые по многим ценностным ориентациям сильно отличаются и от традиционной русской культуры, и от советской.

— Кстати, согласно данным тех же генетиков, по ДНК среднестатистический россиянин — все-таки европеец…

— В существовании «европейского генома» я тем более не уверен. Европа — это чисто культурная общность. Например, этнически португальцы далеки от немцев. Поэтому говорить, что у них есть некая общая ДНК, не приходится.

Но, повторюсь, с точки зрения культуры мы, безусловно, европейцы.

— По данным всероссийской переписи 2010 года 80,9% населения считают себя русскими, почти 4% — татарами, 1,5% — украинцами, чуть больше процента — башкирами, чувашами и чеченцами. Доля жителей России, причисляющих себя к другим национальностям, составляет менее 1%. Как бы вы это прокомментировали?

— Русская идентичность, условно говоря, признается разными людьми объединяющей и стоящей над отдельными этническими идентичностями. Точно так же, скажем, татары называют себя татарами зачатую не потому, что имеют преобладание татарской крови, а из-за принадлежности к соответствующим культуре, языку и религии.

— Что оказывает большее влияние на бытовое поведение человека и его социальную позицию: гены или самоощущение — кем он себя видит?

— Самоощущение и воспитание — то есть то, что достается нам от родителей и от окружения. Самоопределение по этническим признакам характерно для очень «упертых» национальных меньшинств, для которых это по каким-то причинам особенно важно. Но для большинства людей важнее другое — общечеловеческое.

Беседовал Владимир Воскресенский

Источник: surmasite.wordpress.com