- Первая Пуническая война.

Рим и Карфаген
Карфаген, бывшая финикийская колония в Африке, основанная как перевалочный пункт, смог превратиться в мощнейшее государство. От ежегодной дани ливийцам он перешел к жестокому господству над ними. Карфаген представлял собой городской олигархат, без какого-либо сельского населения. Их культура была слишком утилитарна и не оказала никакого воздействия на окружающие народы. Война велась силами флота и наемных армий, к которым относились как к не очень ценному инструменту: при случае город легко расставался и с полководцем и с целым войском.

По старым восточно-азиатским традициям для побежденных и зависимых существовали лишь обязанности, но не права. Впрочем, природные карфагеняне были умелыми моряками и прекрасными торговцами, на чем и зиждилась мощь этого спрута.
Рим, выросший в повелителя всей Италии в ходя тяжелых войн, был земледельческой сухопутной республикой. Постоянная опасность с севера и юга выковала плеяду избираемой римлянами земледельческой аристократии, сочетающей в себе гражданские и военные функции. Не имея флота, Рим опирался на однородную по своему составу армию, союзные и зависимые итальянские города и здравый смысл. В отличие от блестящего Карфагена он был прост, но не был простоват. Менее яркий, но более основательный.

Мамертинцы
Опираясь на морскую мощь и наемные армии, олигархия Карфагена, который начинался и заканчивался в городской черте, правила покоренными и зависимыми племенными, основывала новые города для торговли и боролась с греческой цивилизацией по всем пунктам, ведя вековую войну. Вытеснив греков из Испании, карфагеняне приступили к борьбе за Сицилию. Так или иначе, но к 265 г. до н.э. остров считался сферой интересов Карфагена, что признавали в Риме. К началу новой войны, власть над остров практически равномерно была разделена между греческим полисом Сиракузами и Карфагеном. И тут в этот расклад вмешалась третья сила. Нанятые сиракузцами наемники из Кампании решили после завершения контракта остаться на острове и по дороге домой захватили сиракузский город Мессину, перебив в нем кстати всех мужчин. После чего немедленно переженились и объявили себя мамертинцами, т.е. сыновьями Марса. В общем, гром победы раздавайся. Образовавшееся государство убийц было чем-то навроде опухоли - разбойничьи набеги бывших наемников на бывших же своих нанимателей отравляли жизнь и Сиракузам и их владениям. После более чем 20 лет подобного государственного строительства, у сицилийских греков объявился свежий человек, известный нам как царь Гиерон II. Став сначала воином, а потом и правителем Сиракуз, он заключил союз с Римом, сходных образом боровшихся против таких же кампанцев в самой Италии. Греки сумели сначала отбросить и разбить мамертинцев в чистом поле, а после и запереть их в осаде. Видя такое дело и отлично понимая, что их ждет, они предприняли стремительный внешнеполитический кульбит - обратились в римский сенат. И посулили Риму себя в качестве союзного форпоста на острове, обещая сдать цитадель в Мессине как залог хорошего поведения. Сенат был поставлен перед выбором: использовать эту удачную возможность и поддержать неприятных, но все таки италиков, или сохранить разделение сфер влияния с Карфагеном? Долго думали сенаторы, недавно перебившие у себя дома таких же точно убийц как эти. В итоге перевесило желание завладеть так легко падающем в руки ключевым пунктом к южной Италии. Недавно одолевшие Пирра и его фалангу, римские ястребы не очень опасались карфагенского флота и вовсе - армии. Укрывшись за формулой господства Рима над всеми италиками (а мамертинцы именно ими и являлись), сенаторы постановили принять их под свое крыло. Так был сделан первый шаг. Рим предпринял то, за что порицал когда-то Карфаген - вмешался в чужую сферу влияния.

Простые римские парни: всегда платим свои долги

Сложные карфагенские парни: мы не сеем

Покуда римляне пытались сделать хорошую мину при плохой игре и подчеркивали, что все дело происходит между ними и греками (направляли требования Гиерону прекратить войну), карфагеняне сработали на опережение. В осажденный город приплыл флот, карфагенский военачальник Ганнон уже помирил греков с италиками, а также принял последних под свою руку. Прибывшему из Италии римскому войску честные мамертинцы заявили, что они, конечно, благодарны за поддержку, но - уже не надо. Не надо настолько, что та самая городская цитадель перешла в руки карфагенян. Видя такой змеиный сговор между Сиракузами, Карфагеном и подлыми мамертинцами, римляне совершенно ошалели. Сначала они попытались переправиться через мессинский пролив, как бы просто так. Карфагенский флот и буря мягко помешали им, захватив и тут же вернув несколько судов - финикийцы явно не желали доводить дело до открытой войны, ведь все преимущества уже были у них в руках. Тогда Рим проявил свой безотказный дубовый аргумент - силу. Командовавший авангардом трибун Клавдий все-таки сумел со второй попытки высадиться на Сицилии. Войдя в город, он созвал общее собрание и пригласил туда Ганнона. Уверенный в том, что у него все схвачено, карфагенский командир пришел - и был взят под темны руки, там же. Неизвестно как (есть мнение, что его били, возможно даже ногами), но римляне заставили его отдать приказ гарнизону крепости покинуть ее - и овладели городом. В Карфагене все поняли правильно - в том же 264 г. до н.э. незадачливый Ганнон был распят, а Риму объявлена война.

Начало первой войны
Итак, римляне получили окно на остров, а также войну с Карфагеном и Сиракузами. Осада Мессины союзникам не удалась - в том же 264 г. (здесь и далее - по умолчанию до н.э., будь она неладна) прибывший под покровом ночной темноты консул Кавдик сумел внезапной атакой рассеять осаждающих и снять ее. Летом консул даже шел на приступ самих Сиракуз, но вынужден был отступить, с уроном и конфузом. Оставив крепкий гарнизон он удалился со всей армией домой, где и был наказан отсутствием триумфа. В следующем 263 г. римляне послали новую, еще большую армию - в ней было в два раза больше солдат и консулов (т.е. всего два). Армия консулов одержала большую победу на союзниками, после чего Гиерон II разорвал союз с Карфагеном и перешел на сторону Рима. Однако предпринятая в том же году экспедиция на карфагенскую часть острова не удалась. Но это уже было не страшно - теперь римляне опирались в Сицилии на солидную базу и могли уверенно смотреть в будущее.
В 262 г. решающие события развернулись вокруг карфагенской крепости Аркагант. Взявшие его в осаду римляне были в свою очередь отрезаны от коммуникаций карфагенским полководцем Ганноном (другим), который высадился с моря и обошел римский лагерь. Они атаковали и преимущество римской пехоты сделало свое дело - пунийская армия была разбита. При этом гарнизон города сумел прорваться, но сама крепость была потеряна. После этого карфагенское присутствие на острове свелось к контрою над несколькими прибрежными крепостями, но они были неуязвимы - флот сумел снабжать их продовольствием и подкреплениями. Война явно переходила стадию истощения, суда пунийцев приступили к разорению итальянского побережья. Более того, угроза высадки пунийцев в самой Италии заставила римлян держать одну из консульских армий дома. Сложилась патовая ситуация и Рим принял решение перенести войну на море - разбить врага его же оружием.

Позднейшая легенда передает нам насмешку пунийцев, заявлявших о том, что без их дозволения римляне и руки помыть в море не смогут. Римляне стиснули зубы и принялись за строительство. С самого начала была избрана модель национального флота, без греческих союзников и советников. Подняв на сушу карфагенский образец, господа римские инженеры ткнули в него носом вольноотпущенников, бедняков и прочих, поставленных патриотическими гражданами рабов, наказав сделать один в один. Все упорно трудились - и в этом сказалось первое отличие двух противников: римский флот был детищем не только и не столько Рима, а всей Италии. Карфагеняне посмеивались в бороды, рассекая по Средиземному на своих высокоскоростных рабах-гребцах. Между тем, быстро трудясь, римляне выставили в море сотни кораблей. При этом в рукавах, коль они имелись бы, был припрятан козырь, в виде морпехов. Тогдашняя морская тактика плясала вокруг тарана - галера идущая на большей скорости заходила на своего противника с боков и наносила разящий удар, а дальше море и лучники заканчивали всю работу. Важна была скорость (гребцы) и маневренность (моряки). Римляне же ввели новый элемент. Они оснастили свои суда специальными абордажными помостами, называемыми за клюв воронами, а за общий смысл - железными руками. После этого на борт вступали легионеры и если судно не шло на дно, то сотня с лишним воинов получала возможность сразиться с десятком солдат и парой сотен рабов. Итог, как говорится, немного предсказуем. Вся заковыка римской тактики и сводилась к этому пресловутому доплыть. По понятным причинам их корабли были несколько тяжелее и неуклюжей.

Всех на дно
К 260 г. флот был готов и гордые сыны Ромула поспешили испечь первый блин. Как и полагалось, командование флотом разделялось между двумя консулами - они сыграли в орел и решку. Тот который выиграл взял два десятка кораблей, еще не оснащенных руками и поплыл совершать чудеса. Купившись на карфагенскую утку о том, что жители одного сицилийского города спать не могут, так хотят принять римское владычество, он поплыл к нему, загнав себя в ловушку. Следом в залив вошла карфагенская эскадра Ганнибала (тоже не того - вообще, привыкайте, финикийцы не особенно заморачивались с именами для полководцев) с 50 вымпелами и весь римский флот попал не в те руки. За этот подвиг благодарное отечество нарекло консула ослицей. Звали его - Сципион (рука/лицо, пунийцы злорадно смеются). Второй, невезучий в азартных играх консул собрал все оставшиеся корабли и смело поплыл по следам от мазута своего предшественника. Застав в дороге стоящую на якоре пунийскую эскадру он решительно атаковал, взяв несколько судов. Все взбодрились и это неслучайно - дело в том, что славный римский флотоводец вступил на море чуть ли не в первый раз в жизни. Звали его Гай, а еще Дуилий. Несмотря на некоторую неблагозвучность, это был (наверняка) смелый и решительный человек.
Ганнибал, несколько раздосадованный такой прыткостью сухопутного врага на водах, двинулся топить римлян что котят в ведре. Финиикиец не сомневался в успехе, а потому атаковал сходу, не дожидаясь остальных сил. Имея сотню судов против почти двое большего числа вражеских, он лично повел авангард в атаку. И был разгромлен, три десятка кораблей были потоплены или захвачены, включая флагманскую галеру Ганнибала, полученную из-под самого Пирра. Удивление было столь сильным, что пуниец отказался признавать поражение - отплыв подальше от погибшего авангарда на катере шлюпке, он предпринял новую попытку. С тем же успехом. Признав поражение, карфагенский флот ушел на крейсерской скорости - потеряно было полсотни кораблей и десяток тысяч человек. Оборонявшиеся в виде огромной, застывшей массы римляне, отделались незначительными потерями. Сражение при Милах развеяло миф и т.д. и т.п. - консул Гай получил свой триумф и колонну, а Ганнибал отвертелся от казни при помощи безупречной логики своего адвоката. Отвечая в Карфагене на вопрос в стиле как же он, пес, допустил этакое, тот бесстрастно вопрошал - обязан ли был его подопечный атаковать? да! - ну вот и результат.

Медаль за город Карфаген
Получив временное господство на море, римляне продолжили воевать Сицилию. Сципион-ослица завоевал Корсику, нападение же на Сардинию не удалось. В 257 г. произошло небольшое морское сражение - сначала 10 римских кораблей атаковали примерно такое же количество вражеских, но были побиты и бежали, вернее уплыли, а еще вернее уплыл, потому что спасся только один. Все? Нет, не все - оказалось что римляне не дураки, следом из бухты вышла еще туча кораблей и теперь пунийцам пришлось бежать, с потерею 18 судов. Эти утраты несколько возмещались успехами на суше - у карфагенян появился выдающийся полководец Гамилькар, нелогично прозванный за молниеносность Баркой (моя тонкая игра слов, Барка - молния). Отец будущего Ганнибала (да! да! того самого!) показал себя мастером затяжной войны. Опираясь на хорошо укрепленные приморские крепости, он с успехом использовал тактику, впоследствии позволившую его сыну годами воевать в Италии - полевые лагеря с укреплениями и военная дипломатия. Барка, пользуясь тем что значительная часть римских легионов плавала на морях, строил италикам ковы, обольщая легковерных греков и суля им всяческие посулы. Те, разумеется, переходили на его сторону, после чего начиналась карающая длань Рима и т.д. Важно было то, что пока римляне осаждали очередной сицилийский город, Барка был в безопасности и мог наносить врагу болезненные удары. Выходило очень мило, что-то навроде Вьетнама, с другим колоритом, конечно.
Сенат негодовал - изнеженные греки, торгаши-карфагенцы, все это утомляло. Почему так долго? Восемь лет войны, а победы не видать - было решено нанести разящий удар прямо в сердце вражеской империи. Был собран огромный флот - 330 судов, с сотней тысяч моряков. Медленно двигаясь вдоль итальянского и сицилийского побережья они конвоировали посаженную на острове 40 т. армию. Вся эта армада плыла на Карфаген, что, конечно же, не стало сюрпризом для врага. Усиленно вооружаясь, пунийцы сумели выставить флот в 350 кораблей и поджидали римлян. Они сошлись в бою при мысе Экном в 256 г.
Командовавшие консулы Регул и Вольсон (почему сон, разобраться, не еврей ли) построились клином, защищая транспортники. Карфагенский адмирал Гамилькар (не отец, т.е. не тот, что в Сицилии) выстроился полумесяцем, разумно усилив фланги. В общем, картина вырисовывается, да? Фига два, фига два! Римский клин-свинья вошел в слабый финикийский центр, да и прорвал его. На флангах пунийцы одолевали, но медленно, потому что римские корабли, набитые легионерами, захватывались очень медленно, а протаранить их всех не было никакой возможности, в силу скученного построения. Победоносно вернувшийся римский центр отогнал врага и совершенно расколотил их левое крыло. Таким образом, безупречные действия карфагенского адмирала разбились об дубовое тактическое превосходство Рима. У консулов на дно ушло 24 судна, тогда как карфагеняне лишились почти трети флота (30 утонули, 64 было взято). Наскоро починившись консулы поспешили высадить свое войско в Африке.

На поле хоботы ревели

Не ходите дети в Африку гулять
Высадившись у городка Клупеи римляне сначала окопались, а потом увидели что никакого сопротивления нет, а есть массы местных племен, ненавидящих Карфаген аж до зарезу. Тогда летучие колонны стали появляться то тут, то там и Африка запылала - власть Карфагена смело почти мгновенно, будто ее никогда и не бывало. Наскоро собранное войско пунийцев попыталось дать оборонительный бой в лесах, но было разбито консулом Регулом, оставшимся к тому времени одним - второго консула и большую часть войска, вместе с двумя десятками тысяч добытых рабов, вернули домой сеять и пахать. Испуганные олигархи запросили мира, но требование отказаться не только от Сицилии и Сардинии, а и от флота сделало переговоры бессмысленными. Покуда Регул готовился уже осаждать Карфаген, из Сицилии тихой сапой приплыли ветераны тамошней кампании, а раскошелившиеся под угрозой потерять все олигархи тряхнули мошной и накупили наемников, от элитных греков, до иррегулярных нумидийцев, тогдашних казаков а-ля африканс.
Расплата за все началась в новом 255 г. Открыв кампанию, пунийцы, которых вел грек-спартанец Ксантипп, атаковали стоящую в поле у их столицы армию Регула. Сражение при Тунете повторяло рисунок Экнома, но с иным результатом. Нумидийская конница разбила римскую, но это не помешало массе пехотинцев решительно атаковать карфагенский строй. Дальнейшее понятно - окружение, тяжелый бой и полный разгром. Вся армия погибла, сам консул попал в плен.Битва примечательная первым в этих войнах массированным применением танков слонов (сотня хоботов). Римляне выслали флот для эвакуации оставшихся в Африке людей, дальнейшее непонятно - по дороге они якобы разбили крупный карфагенский флот и забрали своих, но возвращаясь в Италию попали в шторм и почти все утонули. Короче говоря, так или иначе, но от римского флота почти ничего не осталось. Торжествующие финикийцы приступили к наказанию ливийцев и прочих мятежников - распинали и накладывали контрибуции.

Умрем же братцы за отечество! Ксантипп разжигает страсти перед боем

Вот такие у них короткие мечи! - пунийцы троллируют

Туды-сюды
Победа пунийцев (вернее полный провал римлян) несколько изменила ситуацию - наступило время карфагенского контрудара. Высадив на Сицилии победоносные африканские части, пунийцы вернули себе ряд крепостей и городов. Но полностью повторить Африку и захватить Сицилию им не удалось - Рим слишком хорошо укрепился на острове и опираясь на свою сухопутную мощь был крайне цепок. Потеряв в бурях и боях флот, римляне упорно трудились над созданием нового. Теперь их стратегия вновь крутилась вокруг малой цели - захвата и удержания острова.
В 254 г. новый римский флот в 300 судов двинулся вдоль побережья, возвращая потерянные и забирая новые города. На суше обе армии стояли без дела, окопавшись и выжидая: римляне опасались слонов, а слоны и карфагеняне - римлян. Вдохновленные успехом флота консулы решили немного увеличить ставки и направили свои паруса в Африку, грабить и жечь. Этот рейд с тактическими целями закончился большим стратегическим конфузом: сначала корабли сели на мель, а потом попали в шторм. Итого, половину флота как хоботом сдуло. Климатическое оружие, не иначе. Поплакав и усмотрев в кишках животных дурные знамения, сенаторы решили ограничиться на море обороной. Бывших морпехов поверстали в пехоту и отправили воевать с бивнями.
Эта стратегия принесла свои плоды в 251 г. Консул Метелл, удерживающий взятый флотом город Панорм, старательно изображал малочисленность, скудоумие и нерешительность, чем и привлек карфагенского полководца, вооруженного как слонами, так и 30 т. войском. Пуниец Гасдрубал был сыном Ганнона, а потому купился и атаковал слонами городские стены, тогда как ежу понятно, что впереди следовало пустить кротов. Войско буквально разбилось в штурме - сначала побежали слоны, в которых со всех сторон бросались всякими колюще-режущими предметами, а потом и вся армия, потому что как не побежать, когда на тебя в чистом поле несется сотня таких махин? С огромным конфузом и потерею войско финикийцев разбежалось. В нарушение всех конвенций, римляне заставили пленных идти по минному полю ловить хаотически носящихся слонов, чертежи которых они потом изучали.

Пунийский Трафальгар
После эдакой фиаксы, пунийцы опять укрылись в оставшихся у них крепостях, а римляне двинулись воевать Лилибей, главный карфагенский город. Целый 250 г. они метали булыжники и прочие камни по городу, но совершенно не преуспели. Пунийский комендант, прозванный для разнообразия Гимильконом, держался что твой Гнейзенау в Кольберге - устраивал вылазки и сжигал катапульты, строил новые стены заместо разрушенных и вообще был неустрашим. Параллельно с этим, в нашей истории появляется и карфагенский флот, успешно прорывающий морскую блокаду для доставки стелс пехоты и прочих припасов. От этого всего римляне начали помирать от болезней и недоедания, потому что финикийские казаки, нумидийцы из Африки, вырезали обозы с пиццей. Присланный в 249 г. кризис-консул Клавдий (Пульхер, вы понимаете) решил исправить это дело молодецкой атакой на вражеский флот. С простотой настоящего римлянина он рассудил так: нет флота, нет еды, нет и осады. Посадив на свои суда добровольцев из пехоты, Пульхер под покровом ночной темноты атаковал скопившийся в бухте неподалеку пунийский флот. Тамошний адмирал Атарбас был человеком неунывающим и наверняка с чувством юмора. Покуда римляне входили в гавань с одной стороны, он выходил - с другой. Полностью переменив таким образом диспозицию, чудесный, прекраснейший адмирал Атарбас (или же Адгебал/Атарбал) приступил к атаке. Он уничтожал римский флот как змею, отсекая кусок за куском - карфагенские корабли таранили выходящие из бухты суда и отходили, не ввязываясь в абордажный бой. На их место тут же заступали другие. И еще раз. И еще. Остатки флота укрылись у берега, более чем сотня судов была потеряна. На помощь им выступила новая эскадра, но разделившись на транспортную и собственно военно-морскую, была загнана пунийцами к берегу и погибла, как говорят от плохой погоды. Осада полностью провалилась.

Слоников обижают

Сюды-туды
После этого наступило состояние грогги: обе стороны не могли. Натурально не было сил, а у карфагенян еще и желания. После потери очередного флота Рим почти прекратил борьбу на море, ограничиваясь каперством, т.е. государственным пиратством, а пунийцам некого и некуда было высаживать. В Сицилии дела обстояли аналогично - финикийцы не могли выступить в поле против римлян и греков, а те не имели возможности взять штурмом последние карфагенские крепости на побережье. Уже известный нам Гамилькар возглавил все пунийские силы, но даже он не мог предложить лучшей стратегии чем изматывание врага в бесконечных стычках. Этот Барка (или Барак!) умело сделал из своей разношерстной армии наемников настоящее войско. Основывая на возвышенностях укрепленные лагеря, он превращал их в настоящие военные городки, с бабами и дитями своих солдат. Гамилькар перевел войско на хозрасчет, перестав полностью зависеть от вялой карфагенской олигархии. Не вступая в правильные сражения, он истощал римлян, создавая потенциальные угрозы - новые форпосты возникали вблизи сицилийских городов. Эта бесконечная война без побед и славы выводила италиков из себя. Тем не менее, несмотря на все успехи и упорство, такого рода кампания не могла привести к победе, она лишь отдаляла поражение.
Раздался треск - это лопнуло римское терпение. В отличие от флегматичных англичан, готовых воевать с французами по сто лет, римляне все же были южанами, а потому решили что дело так или иначе нужно кончать. Хотя между ними не нашлось немецкого литератора, с его лучше ужасный конец, чем ужас без конца, но смысл был именно таким. На собранные от займа у патриотических граждан деньги было построено 200 кораблей, скопированных с новейшей карфагенской модели. Летом 242 г. этот флот поплыл на Сицилию.

Абордаж, кровь/кишки

Последняя попытка
Вся суть того как пунийцы вели войну заключается в том, что они совершенно не были готовы к подобному маневру. Более того - не был готов и их флот, значительно уменьшившийся после того как римляне прекратили борьбу за море. Теперь приходилось наверстывать упущенное. Спешно собиралось все что могло и умело плавать и в 241 г. 250 пунийских судов вышли в море, тоже держа курс на остров.
Римский флот, которым командовал претор Флатто, блокировал Лилибей. В последний момент он усилил свои экипажи пехотой и пошел на врага. Пунийцы, коих вел Ганнон (что уже несло в себе опасность), представляли собой солянку из плохообученных моряков, торговцев и ветеранов прежних кампаний, собранных по принципу а что китайский завтра сдавать? - теперь им предстоял бой в чистом поле море. Бой был очень прост - римляне атаковали и победили. Пунийцев от полного разгрома спас лишь ветер, позволивший уйти половине их флота. Они потеряли 120 кораблей против 30. Ганнон был традиционно распят, консул Катул, который должен был командовать в этой битве, но не вовремя получил ранение, сугубо страдал (хотя его трудами римляне научились хоть немного плавать, а не только плыть). Битва при Эгатских островах положила конец войне. После известия об ее исходе, олигархи направили Барку в качестве дипломата, в чем заключался известный символизм и обычная политическая хитрость: в случае чего, на непобедимого и слишком самостоятельного полководца можно было навешать всех слонов.
Условия мира были просты: вон из Сицилии, 3200 талантов, с рассрочкой в 10 лет и по 18 динариев за каждого карфагенского солдата на острове, в качестве выкупа. Рим и Карфаген признали владения друг друга и обязались жить в мире, любви и согласии. Мир 241 г. до н.э. был честным и подавал весомые надежды на то, что он продлится долго. Нет, в самом деле - обычно пишут что это не так, но это ... не так.

Роман Померанцев, site.ua

You have no rights to post comments